БАБУШКА АШХЕН
Она жила у моря, которое приносило ей былины и сказки, набегающие волнами и напоминающие о грандиозной памяти поля, из которого они все происходили.
В доме бабушки Ашхен было много разных людей, рассказывающих свои истории, как то море. Всех выслушивала старушка внимательно. Когда надо было, жалела, когда надо было, присоветовала.
Потом шла на кухню, заваривала чёрный чай с клубникой и лепестками одуванчиков, щедро сдабривая эвкалиптовым мёдом, и подавала с хрустящим медовым печеньем.
Печали гостей моментально улетучивались, невидимой дымкой рассеиваясь в воздухе.
Каждый посетитель оставлял после себя свой запах, сгущенную энергию духа и внутреннего состояния. Этот запах стоял в воздухе ровно сутки до тех пор, пока бабушка Ашхен не мыла пол, добавляя в воду несколько капель эфирного масла лаванды или сандала.
Освежая помещение, желала мысленно каждому спокойной головушки и жить по сердцу. Укутывала любовью, обнимая про себя и прижимая крепко-крепко к груди.
Все посетители пахли по-разному. Одни грозой и молнией — после них в воздухе висел невидимый шар, который легко выдувался гуляющим сквозняком. От других исходил флёр забот о маленьких детях с налётом лёгкой задумчивости. Это-то и понятно. Всех мам и бабушек беспокоит будущее их потомства.
Были посетители, которые фонили бессонными ночами и треволнениями о своих питомцах и о том, каким и когда будет их последний день в этой земной жизни. Такие даже просили бабушку Ашхен погадать на кофейной гуще или зелёных камушках аквамарина, которые она носила всегда при себе.
Эти камушки вызывали у всех особый трепет, потому что хранили тайну, которая была доступна только для избранных.
В этих случаях Ашхен отвечала уклончиво и говорила, что её чай поможет засыпать совершенно незаметно, так, что даже не поймёшь, как глаза сомкнулись и тебя унесло в просторы Млечного Пути.
Среди постоянных гостей были также и внуки бабушки Ашхен, разные, совсем друг на друга не похожие. Мальчик и девочка. Поле и запах девочки напоминали соревновательный дух.
После неё воздух был наполнен пылью из-под колес римской повозки, несущейся наперегонки с подобными ею, где возничий стремился успеть, быть первым, лучшим, признанным. И это тяжело ему давалось.
Этой девочке Ашхен готовила особый напиток-тинктуру — зелёный эль, придающий сил и уверенности, смирявший горячее яростное жжение изнутри. Предки Ашхен называли этот напиток орочье питьё. Оно многих в своё время поддержало.
Мальчик, брат девочки, «звенел», словно колокольчик на ветру. Когда он уезжал, Ашхен видела в пространстве дома трех парящих существ, похожих на ангелов, окутанных шлейфом синего цвета.
Этот шлейф проникал из одной комнаты в другую, оставляя после себя лёгкость. Бабушка не торопилась никогда «вымывать» гостей, но после этого ждала три дня, пока эта синяя дымка, блуждающая по дому, и вовсе не улетучивалась сама.
Ашхен хоть и жила одна, но одинокой никогда себя не чувствовала. Столько запахов вокруг!
Одна посетительница не давала ей долгое время никакого покоя. Ее запаха она не чувствовала. Как бы она ни пыталась уловить хоть малейшее трение в воздухе, ей это не удавалось.
В какой-то момент она подумала даже, что лишилась своего дара. Эта посетительница не пахла, не звучала, не вибрировала. Ничего. Как будто бы её не существало и вовсе.
Бабушка Ашхен прислушивалась к ветру, прибою моря, присматривалась к мерцанию звёзд в попытке нащупать хоть малую толику того, что могло бы быть частью этой загадочной посетительницы.
Но кроме растерянности она не ощутила ничего. «Кто же ты, моя таинственная гостья? Хоть и знаю я тебя уже много лет, но не вижу, не чувствую, не чую.»
Вспомнилась давнишняя история их знакомства, разрыва, новой встречи и отношений, которые затем вышли на новый уровень. Разрыв, который обе пережили, был неизбежен.
Но не знали обе тогда, что связаны они красной нитью судьбы, навсегда связывающей людей. Эта нить может растянуться, спутаться, за что-то зацепиться, даже потеряться среди других нитей, но не оборвется никогда.
Ашхен вспомнился также лёгкий цитрусовый аромат, который Гостья когда-то, в прошлой жизни, наносила перед выходом из дома. И запах свечей с ароматом зелёного чая, горевших в ее доме, встречая сумерки.
Но все это было воспоминанием, не тем, что Ашхен всегда чувствовала после посетителей, бывающих в её доме.
Спустя несколько дней она поняла, почему она не могла нащупать, почувствовать, уловить аромат гостьи. И все встало на свои места. И все стало яснее ясного.
Растерянность рассеялась и пришло чёткое понимание происходящего. Эта Гостья была самой Ашхен. Её продолжением. Её отражением. Ею самой.
Человек не чувствует свой собственный запах, поэтому и Ашхен не чувствовала свою Гостью.
Каждый раз, когда она приезжала, а потом уезжала, Ашхен уже не удивлялась тому, что кроме лёгкого ветерка после Неё ничего не оставалось, потому что Гостья эта была внутри самой Ашхен.
Обе связаны были той самой красной нитью.